- "Это очень трудно - оставлять своих детей..." - Xenus

Элиана - одна из партизанских командиров, ей 43 года. Молчаливая, невысокого роста, несколько полноватая. Она - одна из ветеранов этого партизанского лагеря: 'Скоро исполнится 25 лет, как я - здесь, среди партизан'. Большую часть своей жизни она провела в рядах РВСК-АН. Средний возраст большинства партизанок колеблется между 18 и 20 годами. Вместе с Элианой я пытаюсь разобраться в этом неизвестном не мире женщины - участницы партизанского движения, в причинах её решения вступить в ряды партизан. В своих ответах она выглядит довольно убедительной: 'Я приняла это решение потому, что моё внимание привлекла вооружённая борьба. А также потому, что, видя те проблемы, которые существуют в нашем обществе, мне хотелось внести свой небольшой вклад в общий революционный процесс и увидеть перемены в жизни народа'. До своего ухода в партизаны Элиана была домохозяйкой, жила в Медельине: 'Я оставила 2,5 лет. Я была замужем, оставила дочь, оставила мужа и ушла в партизаны. Он был против, в течение 9 лет я ничего не знала о своей дочери, поскольку он разыскивал меня с какими-то бандитами. Хотел убить меня за то, что я ушла к партизанам. Мне было очень трудно принять это решение и оставить дочь...'.

Элиана и дома боролась за свои политические взгляды. Она приняла своё решение по идеологическим соображениям. Она рассказывает о том, как она пришла к этому решению: 'Он был против, он был сторонником либералов и выступал против партизан. Стали возникать проблемы. Это был настоящий мачо и считал, что ни одна женщина не имеет права решать что-то по своему усмотрению, что женщина должна делать только то, что скажет он. Со мной ему становилось всё труднее, а я всё больше приходила к выводу, что мои политические взгляды требуют непосредственного участия в борьбе за права народа. В итоге, это привело к конфликту. Я не могла быть больше там, где была моя дочь, я оставила её, её вырастил он...'.

Элиана говорит, что её дочери исполнилось уже 27 лет. Я спрашиваю её о том, поддерживает ли она с ней какие-то контакты. На мгновение она задумывается, затем говорит с большой теплотой: 'Когда ей исполнилось 12, я уже не могла больше терпеть, пришла, разыскала её и встретилась...'. Они говорили долго. 'Я объяснила ей, почему я оставила её, что между её отцом и мной возникли неразрешимые проблемы. Я объяснила ей, почему я приняла решение уйти к партизанам'.

Это было, как бы, знакомство заново, движение на ощупь к друг другу. Они вместе плакали, задавали друг другу накопившиеся за долгие годы разлуки вопросы: 'Когда ей исполнилось 12, мы словно познакомились заново. Она стала говорить о том, что для меня всегда были более важны политические вопросы, чем она и я ей объяснила, что, политические вопросы, действительно, представляют для меня большое значение, но менее важна и ты. Я приняла решение уйти в партизаны потому, что верила, что, однажды, она поймёт, почему я это сделала. Я ушла не потому, что не хотела работать или заниматься домом или воспитывать её. Она с пониманием отнеслась к моим объяснениям...'.

Это было начало новых отношений: без душевных травм, без чувства вины: 'Она больше никогда ничего не говорила мне по этому поводу, никогда больше не пыталась взвалить на меня ответственность за то, как она живёт сейчас. Мы продолжали поддерживать общение и тогда, когда я уже была в составе 6-го фронта РВСК-АН. Она несколько раз навестила меня. Тогда ей было лет 16-17'.

Товарищ Элианы всячески помогал ей восстановить общение с дочерью: 'Более того, он начал объяснять ей смысл нашей борьбы, её цели, и тогда она начала понемногу нас понимать. Вскоре после этого он погиб, я вернулась на работу в Секретариат, и когда я уже была там, дочь в 1990 г. навестила меня ещё раз. Придя ко мне, она сказала: 'Мама, я пришла за Вами'. 'Почему ты пришла за мной ?'. Она сказала: 'Ты уже очень старая для того, чтобы оставаться здесь и я хочу присматривать за тобой. Я хочу, чтобы мы ушли отсюда вместе'. В это время она как раз заканчивала среднюю школу. Я сказала ей: 'И ты за этим пришла ко мне ?'. Она ответила: 'Да, я поговорю с товарищами из Секретариата, чтобы они отпустили тебя со мной'. Я ответила: 'Не надо с ними говорить об этом, я сама решаю, что мне делать'. И дочь не обиделась на меня, я постаралась хорошенько ей объяснить, почему я не хочу уходить отсюда'. Они продолжали переписываться. Элиана вспоминает об операции правительственных войск в Каса Верде: 'На другой день после бомбардировки Каса Верде, я, по долгу своей службы, восстанавливала нашу связь на общенациональном уровне и вышла на командующего 6-м фронтом РВСК-АН Мигелем Паскуа. Я поприветствовала его и стала рассказывать о том, что произошло у нас. И тут он говорит: 'Тут твоя дочь, хочет поговорить с тобой'. Мы говорили с ней по радиосвязи. Она была очень взволнована, поскольку в новостях сообщили о том, что тут погибли все, поэтому она была страшно напугана. Когда она меня услышала, она спросила: 'Мама, что с тобой ?'. Я сказала ей: 'Ничего, со мной ничего не случилось, всё нормально'.