- "Это очень трудно - оставлять своих детей..." - Xenus

Позже дочь Элианы встретилась с матерью в месте дислокации фронта РВСК-АН в департаменте Валье. Потом она уехала в Боготу продолжать учёбу, затем из столицы перебралась в Медельин. Но, однажды, она тоже приняла решение уйти в горы. Она сказала: 'Моё решение не могло быть иным, поскольку мне стала ясна необходимость борьбы, а, с другой стороны, это - результат тех проблем, с которыми я столкнулась в гражданской жизни'.

'Но разве у партизан платят больше ?'. 'У партизан тебе не платят ничего, но ты находишься здесь добровольно, по убеждению. Здесь у тебя есть всё необходимое для жизни, и, вместе с тем, ты борешься ради того, чтобы разрешить проблемы всего народа, всего общества'.

Я спросил Элиану о том, что она понимает под словом 'народ'. 'Я называю народом весь неимущий люд, который лишён работы, не имеет жилья, доступа к здравоохранению, к учёбе - именно они для меня 'народ'.

'А знает ли этот народ о том, что ты оставила свою дочь, что, в итоге, твоя дочь, ещё очень молодая, решила уйти в горы, знает ли народ за что ты борешься ?'.

Элиана воспринимает эти вопросы очень серьёзно: 'Это всё делается таким образом, чтобы не афишировать свою жертву. Но придёт время и народ узнает всё'.

Элиана возвращается к своим воспоминаниям, к тому времени, когда её дочь была ещё маленькой: 'Когда она родилась, до то 3 лет, пока я была с ней, она была слабенькой. Я всегда представляю её себе такой. Честно говоря, я думала, что внутренне она такая же слабенькая'. Чёрт возьми ! Хотел бы я её увидеть сейчас, уже взрослой. Элиана раскрывает свои сокровенные чувств матери: 'Уже здесь, у партизан, у меня появилось ещё двое сыновей и я тоже отдала их, ещё маленькими, в чужие руки. Мне очень не хватает их, я так хотела бы видеть, как они растут...'. Элиана плачет, она не может сдержать этих слёз. У партизан нет никакого запрета иметь детей ? 'О, нет ! Здесь такого запрета нет. Конечно условия у нас весьма отличны от гражданской жизни, но если ты способна и желаешь иметь детей, ты обращаешься к командиру: так мол и так, хочу ребёнка, хочу его сейчас или тогда, когда ты запланировала.
Я спрашиваю о втором ребёнке: 'Он появился у меня прямо здесь, в лагере. Я не стала уходить отсюда, поскольку это было довольно тревожное время и я боялась, что там я скорее попадусь, чем здесь, и потому осталась в лагере. Это было до нападения на Каса Верде. Он был со мной 4 месяца, а затем я переправила его в Боготу и оставила у одной семьи, которая его сейчас воспитывает.

И вновь Элиана оказалась в ситуации постоянных переживаний вдалеке от детей: 'Связь с сыновьями весьма затруднена ради их же безопасности. С ни ми, практически, нельзя ни поговорить по телефону, ни написать, поскольку они живут в регионе с довольно сложной обстановкой. Изредка мне удаётся позвонить, но писать - нет'. Элиана говорит, что второй мальчик живёт в той же семье: Первому - 12 лет, второму - 9'. Я спрашиваю Элиану о том, допустимо ли, чтобы мать по политическим мотивам покидала своих детей: 'Я не чувствую за собой какой-либо вины, я не вижу её, поскольку, посмотрите, сколько женщин в гражданской жизни бросают своих детей, не встречая никакой поддержки со стороны общества. К тому же я здесь не одна такая. Большинства партизанок имели или имеют детей, некоторое время заботятся о них лично, но потом снова возвращаются к партизанской жизни. То же самое происходит и с мужчинами'.

'За эти 25 лет, что ты провела здесь, что дало тебе партизанское движение ?'. 'Я стала тем, кем я есть сейчас - партизанкой РВСК-АН и я с удовлетворением вижу, что кое-что для революции я всё-таки успела сделать...'. Элиана, бесспорно, женщина убеждённая в правильности избранного пути. Наш разговор окончен и Элиана возвращается к своей работе. Наша беседа только придала ей уверенностью в своей правоте.

Артуро Алапе